Тверской ТЮЗ, «Загадочное ночное убийство собаки». Мама, мы все тяжело больны.

Подробности

Автор: Наталья Малькова

Просмотров: 9034

Тема спектакля «Загадочное ночное убийство собаки», поставленного в Тверском ТЮЗе Даниилом Романовым  по мотивам одноименного романа Марка Хэддона, необычна. Это – история подростка-аутиста Кристофера, одаренного незаурядным логическим мышлением и памятью, но испытывающего почти непреодолимые трудности при установлении контакта с людьми.

Будь его воля, Кристофер свел бы эти контакты к минимуму: есть отец, обеспечивающий его существование, есть школа – возможно, не слишком приятное место, но там учат математике. Этого общения, по мнению мальчика, было бы более чем достаточно. Однако происходит событие, которому последовательный, логический ум Кристофера не находит объяснений: убита собака его соседки. Кристофер начинает расследование – и предпринимает ряд попыток пообщаться с людьми по собственной инициативе.

Странное впечатление производит этот подросток. Константин Григорьев, исполняющий роль Кристофера, постарался сделать этот образ симпатичным настолько, насколько это возможно – мы видим хрупкого, уязвимого мальчика, живущего в хрустальном мире собственных логических конструкций. Стабильность этой стерильной среды – залог его душевного равновесия. Он счастлив, когда рядом нет людей – зато есть справочники, головоломки, детективные романы…

Кристофер – страдающий человек. Режиссер неоднократно подчеркнул это, введя ряд сцен, в которых Кристофер оказывается втянутым в мучительный для него контакт с другими людьми. Зритель видит эти сцены глазами Кристофера, и реальность в них оказывается искаженной до полной неузнаваемости, вызывая шок, отторжение, желание скорчиться на полу, заткнуть уши, закричать… Таких сцен на протяжении спектакля несколько. Степень моего понимания того, что в них происходит, неуклонно возрастает с увеличением порядкового номера сцены. Кристофер начал понимать людей – или я начала понимать режиссера?

Вернемся, однако, к Кристоферу. Вроде бы он - хороший мальчик, к тому же - несчастный. Но почему этот подросток вызывает во мне стойкое чувство присутствия чего-то жуткого – настолько, что шерсть становится дыбом? И, что еще хуже – почему некоторая часть меня приветствует его, возвеличивает его ум и самоуверенность, поклоняется этому странному обаянию - холодного, сверхчеловеческого, печоринского сорта?

Кого-то Кристофер мне напомнил – и, подумав, я сообразила, кого. Сравните. «Кай  возился  с  плоскими  остроконечными льдинами,  укладывая  их  на  всевозможные  лады. Есть  ведь  такая  игра  - складывание  фигур  из  деревянных  дощечек,  которая называется  "китайскою головоломкою". Кай тоже складывал разные затейливые фигуры из  льдин, и  это называлось "ледяной игрой разума". В его глазах эти фигуры  были  чудом  искусства,  а  складывание  их  - занятием  первой важности.  Это  происходило  оттого,  что  в  глазу  у  него  сидел  осколок волшебного зеркала!  Он складывал из льдин и целые слова, но  никак  не  мог сложить  того,  что  ему особенно  хотелось,  -  слово  "вечность".»

Страх вызывает то, что Кристофер не чувствует ни малейшего родства с другими людьми. И отец, и мать (когда она была с ним) воспринимаются им не как живые люди, а только как условия его существования. Он фиксирует моменты, когда им больно и плохо – но это понимание никак не трансформируется в желание помочь.

Сама логика Кристофера, если разобраться, не является такой уж безупречной. Вот пример, лежащий на поверхности: он мечтает о мире, в котором он остался бы единственным человеком – но в то же время сознает, что не может жить без постороннего ухода. Каким образом можно это совместить?

Мне пришло в голову, что Кристофер – это изумительно точное изображение гордыни. Что есть гордыня? Самомнение? Это частый её симптом, но не обязательный. Гордыня – это чувство своей отдельности от людей и Господа. Она порождает все следствия, которые мы видим: упование на голую логику, потребительское отношение к окружающим, кружащее голову сознание своего превосходства – и заблуждения, заблуждения, заблуждения…  И страдания, страдания, страдания! Это болезнь, точно. Это даже эпидемия.

У каждого времени – свой герой. А может быть, и свой юродивый? В эпоху длительной несамостоятельности взрослеющего человека, в эпоху хикикомори, в век больших городов, населенных безнадежно одинокими людьми -  Кристофер выглядит прямо-таки знаковой фигурой, вы не находите?

Я уже морально приготовилась к тому, что спектакль окажется модной историей в ницшеанском духе, мрачной сказкой про Кая без Герды -  но, к моей огромной радости, обнаружилось, что Герда  в спектакле все-таки присутствует. Более того, оказалось, что их здесь две! Да, я говорю о маме и папе Кристофера… Стоит, правда, заметить, что, в отличие от андерсеновской Герды, абсолютно лишенной недостатков, наши герои – живые, реальные люди. Но это не делает историю менее трогательной. Пожалуй, даже наоборот.

Особенноe впечатление произвела на  меня мама Кристофера (эту роль блистательно исполнила Галина Сергеева). Потрясающей силы и достоверности получился образ. Она напомнила мне людей в обстоятельствах, когда на протяжении длительного времени нужно поддерживать себя в готовности к экстремальной ситуации: дежурную акушерку в роддоме, полицейского на суточном дежурстве – и, конечно, мам больных детей, виденных мною в жизни и произведших на меня неизгладимое впечатление. Недавно с одной такой мамой мы сидели в очереди в поликлинике. Было видно, что её ребенок и физически и психически никогда не будет вполне нормальным. Он капризничал, а она его успокаивала, была ровна и ласкова -  она любила его! И она прекрасно выглядела. А это, я думаю, дорогого стоит – быть такой великолепной в столь трудных обстоятельствах.

Мужчинам, к сожалению, менее свойственен этот сорт героизма – тем большее уважение чувствуешь  к тем, кому подобные испытания оказываются по силам. Игорю Лебедеву в роли отца Кристофера удалось создать очень реалистичный и внутренне логичный образ человека импульсивного и вспыльчивого, но при этом наделенного ясным рассудком и твердыми моральными принципами. При построении отношений с Кристофером большим подспорьем является его способность трезво рассуждать. Например, в отличие от мамы, он никогда не забывает, что Кристофер не переносит объятий…

Я вот подумала – а может быть, Марк Хэддон затем и задумал главного героя не вполне нормальным человеком, чтобы напрочь исключить возможность осуждения его поступков? Ибо как можно осуждать больного? Никак! Но, если продолжить мысль – а какой прок от осуждения здорового? Вот мы сталкиваемся с ситуацией, когда некий человек отказывается нести приходящуюся на его долю часть общечеловеческой жизненной тяжести: подросток ли отказыватся убирать свою комнату, отец ли бросает семью, пожилой ли человек требует постоянного внимания и будит тебя ночью через час  - неважно, немощь тому причиной или злое произволение   – и вот вопрос:  что делать в такой ситуации человеку, находящемуся рядом? 

Этот человек понимает, что осуждение – это не решение проблемы, это в лучшем случае эмоциональная разрядка. А возможных решений – всего два: бросить этот свалившийся на тебя чужой крест – либо подхватить его и тащить вместе со своим собственным, надрываясь, спотыкаясь и время от времени падая в грязь.

Кто пробовал, тот знает, что длительный уход за больными – это колоссальная физическая и психическая нагрузка,  труд на пределе человеческих сил. Есть герои, которые могут пройти этот путь, ни разу не оступившись. Но большинство из нас, как говорит папа Кристофера – «просто люди», которые иногда оказываются слабыми. 

После длительной черной полосы в жизни мама Кристофера не выдерживает и сбегает из семьи. Ей кажется, что она совсем не может найти общий язык с ребенком, что с отцом ему будет лучше… Чудовищно, да? Папа тоже ни разу не ангел. Иногда ему не удается удержать над собой контроль, его темперамент холерика вырывается наружу, и тогда он совершает поступки, о которых впоследствии горько сожалеет – но что толку в сожалениях, когда ничего нельзя изменить?

Расследуя убийство соседской собаки, Кристофер случайно узнает о своих родителях такие вещи, которые травмировали бы и психику взрослого – что уж говорить о подростке. В финале Кристофер даже задается вопросом: не лучше ли было ему этой правды не знать? 

Странный финал. Странный вопрос - особенно для Кристофера с его культом логики. Как это – решать задачу и не хотеть знать ответ? И еще – как можно не хотеть знать правду, если это единственная вещь, которая реально существует?

Важно вот что. То, что установил Кристофер – не есть правда. Если продолжить аналогию с детективом: истина считается установленной не тогда, когда расследование завершено – а по итогам суда.  А в суде есть не только прокуроры, но и адвокаты. Иначе говоря: правду могут увидеть лишь глаза любящего, способного воспринять подсудимого с разных сторон, уловить все обстоятельства дела в их непростой взаимосвязи.  Я думаю, только такие глаза правда не ослепит.

Может ли Кристофер стать любящим человеком? Ни спектакле, ни в романе нет ничего, что внушало бы оптимизм по этому поводу. Но в финале романа отец дарит Кристоферу собаку – и этот финал лично мне кажется более красивым, более осмысленным. Он не гарантирует счастливого исхода, но хотя бы пунктиром намечает выход из ситуации: чтобы перестать быть несчастным, нужно учиться о ком-то заботиться.

Ибо лишь способность сочувствовать и помогать делает человека человеком.